Наука все еще развивается (и продолжает развиваться). Вскоре сообщения подтвердили, что заложенный нос и сыпь являются симптомами COVID-19, что вирус гораздо легче передается, чем мы думали, и что он может вызывать страдания и смерть гораздо чаще, чем грипп.
Другими словами, в начале февраля 2020г., несмотря на то, что мы практиковали здравую медицину, мы ошибались. В этом беда экспертов: мы хороши ровно настолько, насколько хороша наука на данный момент.
Фактически, мы хороши ровно настолько, насколько хороши самые современные научные данные, которые мы изучали. Многие люди с удивлением обнаруживают, что их врач находится в постоянном состоянии непрерывного образования, читая столько же утомительных статей в медицинских журналах, сколько они делали, когда были студентами-медиками.
Постоянно движущаяся цель «медицинских фактов» – лишь одна из задач барьеры, мешающие тем, кто передает науку, и тем, кому нужно ее услышать. Поэтому имейте в виду следующее, когда вы слушаете экспертов: ученые склонны упрощать сложные вещи, а иногда и слишком упрощать их.
Вначале эксперты выступали за укрытие на месте, чтобы «сгладить кривую» и предотвратить рост случаев заболевания, которые могут перегрузить больницы. Миссия выполнена! Но было еще кое-что, о чем они не сказали: постоянное социальное дистанцирование почти наверняка потребуется, потому что вспышки все еще могут возникать после сглаживания кривой – как это происходит в Южной Корее и Германии, а также во многих других странах.
Точно так же подумайте об экспертах, которые изначально сравнивали COVID-19 с гриппом. Мы думали, что это поможет общественности понять, как работает болезнь. Пределы сравнения были быстро очевидны. Упрощение или обобщение научных выводов помогает экспертам преобразовывать сложные идеи в практические советы. Цена?
Подрыв общественного доверия к экспертным знаниям при изменении ситуации или создание основы для вводящих в заблуждение политических дебатов, в которых чрезмерно упрощенные идеи преподносятся как абсолютный факт. Это трудный баланс, и разумные люди могут не согласиться по поводу лучшего варианта обмена сообщениями.
Рекомендации экспертов вероятны. Если вы вытащите одну карту из колоды, мы можем только догадываться, какая это будет. Но если вы возьмете 11 карт, мы почти можем гарантировать, что одна из них будет тузом.
«Многие люди если заразятся COVID-19» это не означает, что большинство людей заболеют. И если вы и ваши друзья этого не понимаете, это не значит, что предсказание было неверным. Ученые, особенно эпидемиологи, говорят с точки зрения данных и тенденций, в то время как остальные из нас думают с точки зрения субъективного опыта.
За некоторыми исключениями, ученые говорят нам, что вероятно внутри группы, а не то, что обязательно случится с вами в частности.
Эксперты, говорящие за пределами своей области, вероятно, многого не знают. Некоторые «говорящие головы» доктора по телевизору просто великолепны. Другие – профессиональные комментаторы, которые посещали медицинский институт.
Подумайте, кто говорит: когда так называемый эксперт выдвигает что-то, выходящее за рамки их полномочий, он или она, вероятно, не заслуживают вашего внимания. Вы не спрашиваете своего сантехника об электропроводке. Не расспрашивайте кардиолога о глобальной пандемии.
Начинайте каждое свое выступление с доброй воли. Как человек, который сейчас ежедневно анализирует исследования COVID-19, я имею дело с данными, но доверие – это в конечном итоге личное решение.
Независимо от их политики или происхождения, я не могу назвать ни одного ученого, изучающего COVID-19, который не отказался бы от этого, чтобы вывести нас из этого быстро и с минимумом страданий и человеческих жертв. Они никого не обманывают.
Но иногда они предполагают, что вы знаете, что они говорят гипотезами, а не фактами. В результате, когда их предположения не оправдываются, у вас может возникнуть соблазн предположить, что они недобросовестны.
Нам, как ученым, тоже есть над чем поработать. Нам необходимо улучшить взаимодействие с общественностью, подавляющее большинство которой не знает эпидемиологии, инфекционных заболеваний или неопределенности науки.
Мы должны признать, что опыт общественного здравоохранения – не единственный фактор, определяющий государственную политику, и что мы также осознаем, как должны учитываться культура, коммерция и человеческая природа.
Наконец, нам нужно быть более доступными, чтобы противостоять вводящей в заблуждение информации от неспециалистов.
